Биография:
Борис Тимофеевич ЕВСЕЕВ – родился в 1951 в Херсоне, с 1971 живёт в Москве. Получил музыкальное, литературное и журналистское образование. Заслуженный работник культуры РФ. Лауреат премий: Правительства РФ в области культуры, «Венец», Бунинской, Горьковской, им. В. Катаева, им. Вл. Короленко, «Литературной газеты», «Нового журнала» (США) и др. Произведения Евсеева неоднократно входили в шорт-листы «Ясной Поляны», «Большой книги», «Русского Букера». В советское время из-за выступлений в защиту свободы слова в официальную печать не допускался, публиковался в самиздате. С 1991 года печатается в ведущих литературных журналах: «Новый мир», «Октябрь», «Дружба народов», «Континент», «Москва», «Нева», «Юность» и др. Автор 20 книг прозы и 4 сборников стихов. О прозе Евсеева написаны три книги: «Феноменология литературного письма. Проза Бориса Евсеева», автор – доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник ИМЛИ РАН А.Ю. Большакова (2003 и 2004). «Русские каприччо Бориса Евсеева», автор – кандидат филологических наук А. Ю. Киров (2011). Монография: «Звук времени. Онтопоэтика прозы Евсеева» (2017), – автор кандидат филологических наук Е. И. Кулаковская. В ВУЗовском учебнике «История русской литературы ХХ века», под ред. профессора В. В. Агеносова, Ч. 2, (Издавалась с 2013 по 2019 г.) Евсееву посвящена отдельная статья. На Телеканале «Культура» вышел фильм: «Борис Евсеев. Линия жизни». Проза и эссе переведены и опубликованы на 15 языках. Б. Евсеев – Вице-президент Русского ПЕН-центра, член Союза российских писателей, Союза писателей Москвы.
ххххх
Вечный свет горит в окне.
Вечно музыка летает.
Словно бабочка в тепле.
И ещё до звука тает.
Вечный свет в окне твоём.
За чуть влажным перекрестьем,
Проплывает забытьё,
С млеющим бессмертьем вместе.
Горький профиль. Скос виска.
Дрожь и шаль в косую клетку.
Ночь хлестнёт тебя, как ветка –
Вроссыпь, лоскотно, некрепко –
Выше скрытого соска.
Вековая теплота.
Шелест крыл насеребрённых.
И как соль течёт с креста,
Как струится с губ вода,
Свет течёт непрекращённый,
Отворённый навсегда…
АНАБАСИС
Тяжёлый склон. По щиколотку глины.
Нас гонят сушей. Скифский Низ горит.
Конвойные, кровянка, лепет, хрип –
Вот, что осталось перед домовиной.
Ты хороша. Тебя заставят выжить.
Ты – для царей. А будут и псари…
Не отдавай биения двух рыб,
Двух розовых в спине, пока я вижу!
Оставь мне смысл для нескольких шагов,
Умри сейчас, пока тебе не свистнул
Безгубый грек: философ гнойных фистул
Записчик сплетен, склок и матюгов…
Нет, лучше так: ложись с ним, глохни, плачь,
Рви мне глаза – я жив ещё, я зряч!
ххххх
Бесконечность. Россия. Пурга.
Хлеб философа. Нары с водою.
Закопают – и вся недолга’!
Но пройдёт по сыпному покою
Кистепёрая, хваткая мысль,
С шейкой утки и глазом павлина,
Рассекая пространство зимы
На семь тактов, но три пуповины.
Мысль проснётся и дрогнет гора!
Лопнут реки и вспыхнет строкою
Бесподобного мира мура,
Что журчит и под мёртвой корою.
Пушкин – зарево, мление – Фет,
Скит – Флоренский, Леонтьев – цикада,
Это наш стройно-слитный ответ
На небесные слоги и такты.
Это вновь хомяковская ветвь
И толстовского купола сила
Заставляют все руды звенеть
В нашей почве кровавой и стылой.
А ответом на мыслеразбег,
Отгоняя все споры исканья,
К нам спускается с неба ковчег,
Переполненный сладостной тайной.
Не с того ли наш путь и наш крест –
От иных крестопутий отличный –
Напитал собой тысячи мест
И укрыл собой бездны различий?..
Бесконечность. Россия. Пурга.
Смерть философа. Но из-под спуда,
Вспыхнет вновь, веселей, чем снега,
Русский дух, это русское чудо!
ххххх
Гражданские войны стихают на время дождей.
Сожжённые воды текут желобками штыков.
Во всех углубленьях, бороздках и впадинах шей,
Связуясь легко.
По счёту, по времени — нам остаются нули.
На досках, спидометрах стрелки предсмертно дрожат.
Не видим сквозь них мы ни сути, ни лисьей земли.
Но слышим сквозь жар —
Скостившие время, разливы безмолвий в стволе
И посвист заправленной в трубки змеиной слюны,
И гул разрастания сильных и слабых долей —
В сурдинах войны.
Осенние войны стихают, незримые воды нежны.
Но в зеркале вод мы себя не узнаем в упор.
Мы — пламя печали, мы дымом исчезнуть должны,
Сквозь цепкий прицел и обзор…
ххххх
Я стал просыпаться от стука,
От вязкой твоей трепотни,
Последняя в мире разлука
Перед постиженьем любви.
Так сладко ударит в лопатку
Отцовская горькая кровь,
Что кинешь хоть славу, хоть шапку,
И выберешь вольный покрой
Коримого чёрного неба,
Густого, как ночью вода,
Ведущая скоро и нежно
Не знаю, не знаю куда.
Так скоро, сквозь трубы охраны,
Сквозь толпища веток и риз,
Сбивая навесы и брамы,
Летишь человечиной храма…
А руки оборваны вниз.